Роскошное издание Марины Цветаевой в кожаном переплете от Family-book

В стихах "Вечернего альбома", представленного среди прочих в подарочном издании, рядом с попытками выразить детские впечатления и воспоминания соседствовала недетская сила, которая пробивала себе путь сквозь немудреную оболочку зарифмованного детского дневника московской гимназистки. "В Люксембургском саду", наблюдая с грустью играющих детей и их счастливых матерей, завидует им: "Весь мир у тебя", - а в конце заявляет: Я женщин люблю, что в бою не робели умевших и шпагу держать, и копье, но знаю, что только в плену колыбели обычное женское - счастье мое!

В "Вечернем альбоме" Цветаева много сказала о себе, о своих чувствах к дорогим ее сердцу людям, в первую очередь, о маме и о сестре Асе.

"Вечерний альбом" завершается стихотворением "Еще молитва". Цветаевская героиня молит создателя послать ей простую земную любовь.

В лучших стихотворениях первой книги Цветаевой уже угадываются интонации главного конфликта ее любовной поэзии: конфликта между "землей" и "небом", между страстью и идеальной любовью, между сиюминутным и вечным и - мире - конфликта цветаевской поэзии: быта и бытия.

"Вечерний альбом" сейчас интересен для нас как книга – предвестие будущей Марины Цветаевой. Здесь она почти вся – как в завязи: со своей предельной искренностью, ясно выраженной личность, и даже нота трагизма, в целом для альбома не характерная, уже глухо прозвучала в этой детски простодушной и светлой книге.

"Вечерний альбом" был для нее самой уже историей – историей закончившегося детства. Психологически она уже находилась в другом возрасте. Но детство она не отсекла и, судя по ее стихам, после "альбома", в особенности во второй книге – "Волшебный фонарь",- она продолжала жить в нем.

Первым, кто прочитал "альбом" и сразу же на него отозвался, был Максимилиан Волошин. Удивительно, как в этой детской наивной книге он увидел почти все. Он оценил в цветаевских стихах главное – подлинность. По его мнению, до Цветаевой никому в поэзии не удавалось написать о детстве из детства.

"Это очень юная и неопытная книга – "Вечерний альбом", - писал М. Волошин. - Многие стихи, если их раскрыть случайно, посреди книги, могут вызвать улыбку. Её нужно читать подряд, как дневник, и тогда каждая строчка будет понятна и уместна. Она вся на грани последних дней детства и первой юности. Если же прибавить, что ее автор владеет не только стихом, но и четкой внешностью внутреннего наблюдения, импрессионистической способностью закреплять текущий миг, то это укажет, какую документальную важность представляет эта книга…"

По мнению М. Волошина, женщина поэт "не творит языка". Поэтому, отдавая должное новаторству Цветаевой в раскрытии детского мира, он не видел заметной оригинальности в остальных двух разделах ее книги, где она уже не столько ребенок, сколько девушка.

Но главное в Цветаевой – ее несомненный талант – Волошин угадал и написал об этом не только обстоятельно, но и категорично.

Одобрительно отозвался о книге и Н. Гумилев. В "Письмах о русской поэзии" он писал: "Марина Цветаева внутренне талантлива, внутренне своеобразна. Многое ново в этой книге: ново смелая интимность; новы темы, например, детская влюбленность; ново непосредственное бездумное любование пустяками жизни. И, как и надо было думать, здесь инстинктивно угаданы все дальнейшие законы поэзии, так что эта книга не только милая книга девических признаний, но и книга прекрасных стихов".

Владимир Нарбут – тогда тоже молодой поэт, - писал, что в стихах Цветаевой "слышится биение настоящей, некнижной жизни…"

Более сдержанным оказался отзыв В. Брюсова - большого и бесспорного авторитета – в глазах вступавшей в литературу поэтической молодежи. В статье "Стихи 1911 года", резко отозвавшись, о творчестве В. Нарбут, И. Эринбурга, он написал, что довольно резкую противоположность представляет Марина Цветаева. Её стихи всегда отправляются от какого-нибудь реального факта, от чего-нибудь действительно пережитого. Несомненно талантливая Марина Цветаева может дать нам настоящую поэзию интимной жизни.

Что и говорить, не всегда на первую книгу безвестного поэта, неровную, наивную – полудетскую - выпадают столь высокие оценки. Да ещё при самом её выходе в свет и при её ничтожном тираже.

Интимность, отмеченная всеми рецензентами "Вечернего альбома", на мой взгляд, объяснялась исключительной правдивостью и бескомпромиссностью Марины Цветаевой. Она не понимала, пожалуй, лишь одного: далеко не всегда правда может войти в стихи не приукрашенная, а голым фактом. Но именно эта правдивость и жизненность событий и фактов, нашедшая отражение в её первых стихах меня подкупает и привлекает, так как попадая в могучую сферу художественного слова, правда факта не может преображаться.

Марина жила очень напряженной, но потаённой душевной жизнью.

Стихи были для неё почти единственным средством самораскрытия. Она поверяла им всё, точно схватывала и умела передать словом, интонацией, ритмикой тонкие и выразимые нюансы своих переживаний, далеко запрятанных чувств, мечтаний, надежд.

Цветаева – поэт милостью божьей. Такого мнения о цветаевских стихах того времени, пожалуй, никто из тогдашних мэтров не придерживался. Стихи Цветаевой были в глазах пресыщенного читателя 10-х годов довольно простенькими стихами безусловно очень одаренной девочки, от которой, впрочем, не обязательно было ждать серьезных успехов. Детская и отроческая прелесть Марининых стихов трогала своей чистотой и наивностью, но не больше.

Купить подарочное издание Марина Цветаева в 5 томах в кожаном переплете вы можете в мастерской Family-book. Коллекционное издание станет отличным подарком для родственника, коллеги по работе или другого уважаемого человека, который ценит русскую культуру. Весь комплект в кожаном переплете ручной работы.